Юг России наращивает темпы инвестиционной активности в преддверии Олимпийских игр в Сочи и, как и вся страна, готовится к переменам в связи с предстоящим вступлением в ВТО. О том, как сохранить инвестиционную привлекательность округа после Олимпиады и чем грозит аграрным предприятиям получение пресловутой «морковки», в интервью РИА Новости рассказал заместитель полномочного представителя президента РФ в ЮФО, инвестиционный уполномоченный по ЮФО Владимир Гурба.
- Владимир Николаевич, как вы оцениваете инвестиционную активность в округе с учетом предстоящей Олимпиады в Сочи?
В целом, по итогам прошлого года на Юг России было привлечено более триллиона рублей. Это примерно на 6% больше, чем в 2010 году. Самые большие объемы инвестиций сегодня, конечно, идут в Краснодарский край в связи с Олимпиадой 2014 года, но не стоит забывать, что это целевая программа, связанная с развитием спортивных сооружений, а мы говорим об инвестиционной привлекательности нашей площадки в целом, и она гораздо шире. Например, очень хороший рост инвестиционной активности сложился в Калмыкии и Волгоградской области (от 20% до 25%).
- Какие наиболее перспективные проекты реализуются в этих регионах?
Во всех регионах такие есть. В Астрахани - это сфера переработки, создание нефтегазохимических кластеров, в Адыгее крупные инвестиции пошли в аграрный сектор. Считается, что система парниковых хозяйств малоэффективна, а Адыгея доказала, что 130% рентабельности - это реально, при том, что только технологии там голландские, а все оборудование наше. В Калмыкии идет строительство крупного животноводческого комплекса и пилотный для России проект по строительству ветряных электростанций.
Вообще потенциал возобновляемой энергетики в Калмыкии достаточно высокий. Специалисты посчитали, что технически там доступно получать 751 МВт в год только за счет ветровой энергии. И сейчас в республике реализуют проект по строительству таких станций начальной мощностью 150 МВт. Перспективно использовать в регионе еще и солнечные батареи, чтобы создать комплексную энергетическую систему, которая актуальна для всех субъектов ЮФО, поскольку потери электроэнергии колоссальные, а потребление только растет: с 2005 по 2010 год рост в 2,5 раза. Для этого, конечно, нужно привлекать в регион новых заинтересованных инвесторов.
- Чем регионы могут «завлечь» инвесторов?
- Во-первых, нужно создать условия и максимально снять обременения в сфере инвестиционных программ. Что это такое? Это когда заходит инвестор в регион и говорит: «Хочу построить завод». А мы ему: «Отлично, никаких проблем: газ, свет, вода, дороги мы подводим». А само предприятие организовывает работу. У нас такие инвестиционные парки работают и разрабатываются во всех субъектах округа, только где-то больше, а где-то меньше. Хотя всегда нужно помнить о принципе разумной достаточности.
Во-вторых, как раз для повышения инвестиционной активности был создан институт инвестиционного уполномоченного, который наибольшей популярностью пользуется в Ростовской области и Краснодарском крае, прежде всего, из-за активного информационного сопровождения. По тематике обращений наиболее актуальны земельные вопросы, сфера АПК, судебные споры, особенно, когда в связи с олимпийской стройкой в Сочи пересматривалась система градостроения. Вообще, важно чувствовать грань между лоббированием экономических интересов и вмешательством в хозяйственную деятельность субъекта. Мы обязаны исходить из законодательной базы. Например, недавно мне предлагали создать в восточных районах экологический хаб с инвестициями в 2 миллиарда долларов, но они просили создать условия, чтобы власть вошла в систему управления: хотели под выделенную землю района, как гарантированный залог, получить средства за рубежом, а на что они пойдут конкретно так и не сказали. Так не положено, потому что при такой схеме создается институт, способствующий хищению средств, в том числе, из-за рубежа.
- А многим предприятиям удалось помочь, и есть ли среди них наши «локомотивы»?
Если говорить о прямой помощи, когда принимается конкретное решение – выделение участка, получение разрешения на вид деятельности, обращение к федеральному центру по этому вопросу, то это порядка 60% от всех обратившихся, 2-3% - это те вопросы, которые с правовой точки зрения зашли в тупик, остальные – прорабатываются. В целом обращений очень много поступает: только в прошлом месяце около 30, в основном, от предпринимателей малого бизнеса.
Что касается крупных предприятий, «Мечел», который занимается портовым хозяйством, обращался по выделению земли на Темрюке, «Роствертол» просил решить вопрос по контролю за качеством производимых деталей на предприятиях, оставшихся за пределами РФ, поскольку существует масса ГОСТов, которые надо соблюдать. Интересное обращение недавно рассматривали от "Ростсельмаша", который просил снизить обременение, связанное с уплатой заводом порядка 100 миллионов в качестве налога, взимаемого таможенными органами при ввозе комплектующих для производства. Мы создали совет при Южном таможенном управлении, в апреле провели заседание по этому вопросу и отправили инициативу на согласительную комиссию в Москву. При этом мы рекомендовали центру провести такое налоговое послабление не для всех предприятий, а только для промышленных.
- Руководство «Ростсельмаша» в последнее время также активно высказывает опасения за судьбу завода в связи со вступлением России в ВТО. Действительно ли риски так велики и есть ли механизмы их снижения?
Есть много административно-хозяйственных рычагов, которые необходимо изучить и ввести их в систему управления предприятием для того, чтобы позволить "Ростсельмашу" быть более конкурентоспособным. Я абсолютно уверен, что вступление в ВТО даст возможность нашим предприятиям относиться уважительно к производимой ими продукции, ценить ее. Принцип того, что ничего другого нет, а есть только один вид продукции, и его все равно купят, породил производство, которое не соответствует мировым техническим требованиям. К сожалению, это надо признать и с этим бороться, в том числе, и радикальным методом, который сейчас уже реализуется на ряде предприятий.
Но в любом случае государство, естественно, заинтересовано в системе сохранения экономообразующих предприятий, и при объективной угрозе, предприятие не останется без поддержки. Тем более, что потенциал ресурсный и технологический сегодня на заводе есть - помимо комбайнов он выпускает ряд важных для сельского хозяйства технических средств, которые востребованы не меньше чем американские и немецкие. А в последнее время как раз был разработан ряд нормативных документов, которые дают поддержку сельскохозяйственному сектору с использованием именно технических средств, которые производятся на территории РФ.
- К вопросу о крупных предприятиях региона: в начале апреля «ТагАЗ» подал иск о собственном банкротстве. Как вы оцениваете этот шаг и с чем он, по-вашему, связан?
С точки зрения организации производственной деятельности, я уверен, что предприятие дало толчок для развития транспортной инфраструктуры. Насколько оно эффективно? Наверное, время показало, что не до конца; что сегодня есть более технологичные вещи, на которые необходимо ориентироваться. Такое впечатление, что предприятие пока не нашло своего места в рыночных отношениях и пытается не выстроить свою логистику и основное направление, а лавирует между проблемами, в которых постоянно оказывается в силу изъянов в организационно-управленческой деятельности.
- То есть, по-вашему, от банкротства предприятия округ сильно не потеряет?
Сегодня достаточно заинтересованных структур, в том числе и зарубежных, которые хотели бы организовать совместную деятельность с тем, чтобы она была бы более эффективной. Мы не должны пугаться банкротств предприятий в силу их слабой управленческой деятельности, плохого менеджмента или использования старых технологических процессов. Ведь посмотрите, транспортные средства, которые выпускаются, например, автобусный парк, не является конкурентоспособным, потому что изначально неправильно были рассчитаны социально-экономические последствия развития этого направления. Пример: использование малогабаритных автобусов ухудшает пропускную способность транспорта, повышает экологическую загрязненность города, не говоря уже о неудобствах при перевозке граждан.
В целом, если «ТагАЗ» сегодня будет оставаться в том ряду, в котором он находится с точки зрения менеджмента и самой концепции организации работы, то это вчерашний день. Вопрос, который требует особого контроля и внимания – это люди, работающие на этом предприятии. Для более 4 тысяч жителей города Таганрога работа на этом предприятии – это фактор стабильности их жизни.
- Поскольку затронули актуальную для округа сферу транспорта, расскажите, пожалуйста, о перспективах развития соответствующей инфраструктуры в округе и прокомментируйте предложения кубанских властей по субсидированию авиаперелетов на юг для увеличения турпотока.
Уверен, что как временная схема субсидирование перевозок возможно, особенно для северных субъектов России, но я считаю, что это промежуточная форма, которая должна создавать условия для развития транспортной инфраструктуры. Нужна хорошая логистика транспортных развязок, например, если сделать трассу до Сочи через Лаго-Наки, даже 500-километровую, но скоростную - это уже создаст альтернативу. Для развития железнодорожного транспорта есть примеры как «Невский экспресс». В авиационной сфере планируется строительство хаба в Ростовской области, чтобы люди летели со всего юга не через Москву, а через Ростов. Нужна хорошая альтернативная инфраструктура и логистика с глубоким анализом по всему округу, которые создадут конкуренцию и предпосылки для снижения стоимости перемещения.
В целом, в ближайшей перспективе транспортно-логистический комплекс Южного федерального округа призван сыграть особую роль в связи с подготовкой и проведением Олимпийских игр.